Редактор «Как тут жить» два года читала всю статистику про белорусов, которую делает Белстат, «Яндекс», «Гугл» и Tut.by, чтобы сделать портрет типичного белоруса. Мы не ставили ссылку на каждую цифру – просто потому, что читать текст, где через каждые три слова стоит ссылка, неудобно, да и почти про все исследования мы уже . Конечно, в тексте будут нестыковки, нелогичности, ну так в реальной жизни тоже много нестыковок.
типичный белорус - это женщина. Потому что женщин в Беларуси больше, чем мужчин. Ей 41 год. Зовут ее, скорее всего, Елена, потому что в 70-е, когда она родилась, это имя было самым популярным. Отчество - скорее всего, Владимировна, потому что в конце 40-х и начале 50-х, когда родился ее отец, большинство мальчиков называли Володями.
Живет она в городе, вероятнее всего - в Минске. У нее высшее образование, сейчас работает в сфере услуг (лечит людей, работает в общепите, учит детей или бухгалтер). Зарабатывает 776 рублей в месяц (такая сейчас средняя зарплата в Минске).
Как белоруска любит
типичная белоруска Елена вышла замуж по любви в 22 года, мужу Сергею (самое популярное имя в 70-х) было 24. Родила в 23, ребенка назвали Александром (потому что мальчиков рождается сначала больше девочек, к подростковому возрасту мальчиков становится меньше). Сашей назвали, потому что это самое популярное имя того времени и вообще одно из самых популярных в русскоязычном пространстве. Свою семью считает благополучной, хотя иногда ворчит, что муж спит дольше нее (как и большинство белорусских мужчин), почти никогда не стирает одежду и не готовит еду.
Елена считает, что если семьи распадаются, то это потому, что или муж - пьяница, или потому что кто-то из супругов изменил, и простить это нельзя. Почти половина ее подруг - в разводе (треть из них потом еще раз вышли замуж лет в 37). Иногда шутит, что, если разведется, то поедет в Шклов, Кличев или Горки - это три белорусских города, в которых мужчин больше, чем женщин.
Если Елена заходит на порно-сайты, то ищет видео с анальным сексом. Посидит, повздыхает минут семь.
Если Елена заходит на порно-сайты, то, как и большинство белорусских женщин по статистике Pornhub, ищет видео с анальным сексом. Посидит, повздыхает минут семь. В магазинах с секс-товарами первым делом покупает вибратор.
На вопрос, что же в жизни главное, Елена, как и 40% белорусов, отвечает, не задумываясь: любовь. Если спросить: «Елена, ну а если не любовь?», она спокойно ответит: «Ну, тогда интересная работа». А если сказать: «Елена, погодите, а если ни любви, ни работы?» Тогда Елена вздохнет и скажет: «Тогда - познание мира». А если вы все никак не можете успокоиться и скажете: «Елена, а большие деньги могут быть смыслом жизни?» - Елена посмотрит на вас, как на дурака.
Как белоруска ест
Елена ест картошку больше положенного (179 кило в год вместо 129 по общемировым рекомендациям), а вот овощей и фруктов ест маловато. Еду постоянно пересаливает. Каждый день пьет кофе, причем очень сладкий, и вообще уважает сахар - в год съедает 42 кило, хотя норма - 30 кило на человека.
Если ходит в кафе, то тратит там 12 рублей за раз. Если очень хочется заказать еду на дом, то берет пиццу, старается уложиться рублей в 20.
Елена ест картошку больше положенного, еду пересаливает, каждый день пьет кофе, причем очень сладкий
Между нами говоря, у Елены Владимировны, как и у 60% белорусов - избыточная масса тела. Но, как и большинство белорусов, Елена Владимировна считает, что двигается она достаточно.
Если в стране - очередной кризис, то Елена покупает меньше фруктовых соков, рыбы, вина и ликеров, баловство это все. Но станет покупать больше картошки, овсянки, овощей и, внезапно, минералки. А вот что Елена будет покупать постоянно, в одном и том же количестве, так это макароны, водку, пиво, фрукты и мясо.
Вообще, каждый месяц на еду семья Елены Владимировны тратит 40,7% месячного дохода. Вся семья Елены живет на 1 294 рубля в месяц.
Как белоруска выпивает
По данным ВОЗ, наша Елена, прекрасная порядочная женщина, выпивает в год 15 литров алкоголя. Пару лет назад было еще сложнее - выпивала по 17 литров. Больше, чем вообще все ее возможные иностранные знакомые.
Больше всего Елена, как говорит Белстат, уважает пиво, на втором месте - водка.
Зато не курит.
Как белоруска работает
Елена, как и 41% белорусов, в своей работе больше всего ценит приятный коллектив, и только потом - удобно ли добираться на работу, сколько платят и можно ли там сделать карьеру.
У Елены Владимировны, конечно, есть идеи, как улучшить рабочий процесс. Но она уверена, что руководство ее за это не похвалит. Да и считает, что дальше разговоров дело не пойдет (почти в 50% случаев это правда), придумщиков в компании не ценят, а даже если согласятся на новшество, то это только лишней работы прибавится (поощряют деньгами только в 11,6% случаев).
Типичная белоруска считает, что коллеги ее работают неэффективно, могли бы и побольше стараться.
Дома жалуется мужу, который работает в промышленности, что половина людей, с которыми по работе приходится сталкиваться, постоянно хамят и скандалят на пустом месте.
Но, если в общих чертах, своей работой Елена вполне довольна.
Как белоруска одевается и красится
Если открыть шкаф Елены Владимировны, то на вешалках в основном будет висеть заграничная одежда, обувь - наполовину заграничная, наполовину - от белорусских производителей. Еще Елена уважает белорусские трусы, колготки и носки.
На лице у Елены - иностранная пудра или тональник, да и остальная косметика - и шампуни, и туалетная вода - тоже заморские, разве что изредка промелькнет в косметичке белорусская тушь или помада. Любимые подарки на Новый год или 8 марта (как у большинства белорусок) - духи, косметика или что-нибудь из ювелирного магазина.
Как белоруска развлекается
В день у Елены обычно два часа на то, чтобы почитать книжку, открыть какие-нибудь сайты или посмотреть кино (у мужа - на 40 минут больше!). На то, чтобы просто приятно поболтать с кем-нибудь - час в день.
Из музеев Елена больше всего уважает музей истории ВОВ, Брестскую крепость и комплекс Радзивиллов в Несвиже. Из театров - Большой театр оперы и балета, музыкальный театр и театр имени Горького. Но самое популярное место развлечения у Елены, как и у большинства белорусов, - это кинотеатр.
Когда в прошлом году Елена включала телевизор, то смотрела «Физрука», «Мажора», «Молодежку» и «Ольгу». Также Елена любит смотреть «Битву экстрасенсов» и «Евровидение». Из событий в Беларуси Елену Владимировну больше всего волновала рекламная игра «Удача в придачу», «Славянский базар» и открытие визовых центров Польши.
Свободного времени, как считает Елена, у нее совершенно не хватает. А если оно и есть, то она проводит его с семьей или едет на дачу. Если уж и накопит денег на заграницу, то будет выбирать между Россией, Турцией, Болгарией, Египтом и Грецией.
Впрочем, Елена Владимировна, как и 61% населения, вполне довольна жизнью в стране и уезжать отсюда не собирается.
Чем все закончится
Муж Елены умрет в 69 лет. Елена проживет еще десяток лет и умрет в 79 - у нее очень сильно заболит сердце.
О реальной, свободной от пропаганды и травли, жизни в Белоруссии написаны тысячи постов и десятки статей. Но тему вряд ли можно считать закрытой. Поэтому выскажусь по ней и я, выходец из Гродно, ныне живущий в Минске и почти ежедневно общающийся с заезжими и переехавшими сюда на ПМЖ россиянами.
Мне доводится общаться с десятками россиян, украинцев и прочих иммигрантов, выбравших Белоруссию от одного до трех лет назад. Причины для миграции обычно у всех разные. Кто-то на дух не выносит коррупцию и полагает, что ее в Минске нет. Кто-то устал жить на грязных улицах и поехал в Белоруссию за чистотой. Кого-то сюда позвала работа. Кто-то сбежал от низких доходов из Украины или Молдавии. Но почти всех мигрантов объединяет одно: в первые полгода жизни в Белоруссии их радует все или почти все, но разочарование настигает почти всех, почти всегда и почти одновременно - где-то на втором-третьем году жизни. О чем же обычно рассказывают русскоязычные приезжие в Белоруссию?
Предполагая огромное количество гневных комментариев к этому материалу, сразу хочу сделать набившую оскомину оговорку: "Не стоит путать туризм с эмиграцией". Если вы бывали в Белоруссии несколько раз (пусть даже по несколько недель), вы все еще не знаете эту страну. Но начну с хорошего.
Первое, что традиционно бросается в глаза людям, которые пересекают белорусско-российкую или белорусско-украинскую границу впервые, это – да - чистота вокруг. В белорусских городах асфальт почти везде чище, чем в Москве или Киеве на центральных улицах. Мусора на улицах тоже нет: дворники обычно к семи-восьми утра успевают все убрать. Бычков на тротуары здесь почти не бросают: возле всех мест, где потенциально будут курить, стоят урны.
Общий порядок поражает почти так же, как чистота. Если есть правила относительно чего бы не было, большинство населения Белоруссии их соблюдает. За ПДД предусмотрены огромные по местным меркам штрафы, ГАИшники "договариваются" неохотно, равно как и представители других контролирующих органов. Коррупции, конечно, значительно меньше, чем в соседних с Белоруссией государствах.
Почти нет тут и заброшенных сел, в которых старики вынуждены доживать свой век без дорог и магазинов.
Еще одно неоспоримое преимущество Белоруссии - хорошие, европейского уровня дороги. Почти везде, а не только в крупных городах и на магистральных трассах. Обочина здесь всегда будет подстрижена, мусор с дорог - убран, а ямы - залатаны. Ну, почти всегда.
Теперь пришло время развеять несколько крайне популярных в ближнем зарубежье мифов об идеальной белорусской жизни.
Медицина. Считается, что она в Белоруссии качественная, бесплатная и не требующая инвестиций в виде коррупции. Это не совсем так. Во-первых, коррупция здесь тоже есть: врачи не берут взяток "с улицы", но это не решает проблему плохого отношения к себе медперсонала в случае отсутствия "подарочков". Тут мало взятку дать, нужно еще найти, с кем ее передать. Во-вторых, белорусские больницы, выполняя новые планы правительства по оказанию платных услуг населению, со всех сил пытаются "впарить" ненужные платные процедуры. Отвертеться от них человеку с иностранным паспортом почти невозможно. Наконец, в-третьих, большинство ассортимента аптек составляют препараты белорусского производства - далеко не самого лучшего качества. Найти иностранные лекарства сложно, а подчас - из-за системы отпуска препаратов по рецептам - их невозможно купить даже при наличии.
Сервис в Белоруссии остался на "совковом" уровне. На заправках здесь никто не заливает топливо за водителя. В магазинах хамят, в продуктовых лавках ничего не дают попробовать, получить консультацию продавца-консультанта в 90% случаев невозможно.
Официально в Белоруссии почти нет безработицы. Но реально она давно превысила 15%, сотни тысяч людей вынуждены работать на полставки. Пятая часть населения постоянно находится на заработках в России, Польше, Прибалтике. Найти хорошо оплачиваемуюработу в Белоруссии невероятно сложно, а в некоторых областях – в журналистке, маркетинге, дизайне, финуслугах - просто невозможно.
Культурное пространство Белоруссии явно стагнирует. Театры, выставки, галереи - все это застыло на уровне 80-х гг. XX века и решительным образом не развивается. В эфир допускают только лояльных артистов и, по странному совпадению, почти все они посредственны. Отечественные артисты заполняют - по закону - 80% радиоэфира. Так что в Белоруссии радио слушать то еще удовольствие. Да и вообще досуг тут не слишком разнообразен.
Ведение малого бизнеса для иностранных граждан представляется делом совершенно невозможным. Это отдельная большая тема, поэтому здесь я просто ограничусь констатацией факта.
Но самая главная проблема страны - абсолютная всепроникающая депрессия и апатия среди местного населения. Белорусы, особенно в больших городах, почти совсем не улыбаются. И я лично наблюдаю это уже около десяти лет. Вряд ли это проблема только для Белоруссии: крайне депрессивна и Россия, и в значительной степени Украина, и опустевшая суицидальная Прибалтика – плохо всем народам, которые проиграли, а не выиграли от распада СССР. Но ведь речь об эмиграции, а люди всегда эмигрируют в поисках лучшей жизни.
Так что перед тем, как бежать из России или Украины в "сказочную" Белоруссию, стоит хорошо подумать. Мое резюме звучит примерно так: иностранцу ехать сюда на ПМЖ можно только в двух случаях - если вы русскоязычный пенсионер (рантье) и хотите спокойно пожить в старости, и если вы русскоязычный фрилансер, чьи доходы не зависят от места проживания. В этих случаях Белоруссия, действительно, покажется вам сказкой, потому что такого сочетания дешевизны и цивилизованности нет, пожалуй, больше нигде.
Эмиграция по-белорусски: сбежать на хутор.
Белорусские села и хутора, несмотря на активные попытки государства развивать в стране агротуризм, так и не стали популярны среди западных туристов. Зато они стали пользоваться серьезным спросом среди местных хипстеров. Хутор в Белоруссии сегодня - это возможность сбежать от государства и неустроенной жизни в Минске или другом крупном городе страны.
В Белоруссии вот уже пару лет отчетливо виден новый тренд: молодые успешные белорусы бросают налаженную (или относительно налаженную) жизнь в городах и уезжают жить на хутора и в деревню. Одни резонно полагают, что жить в деревне и питаться натуральными продуктами - намного более полезно и экономически выгодно. Другие бегут от неустроенности жизни: если в Минске купить за "среднюю" зарплату квартиру просто невозможно, то на селе государство часто готово просто подарить вполне себе пригодный для жизни домик с небольшим подворьем. Для третьих это такой способ "мини-эмиграции": если не смотреть телевизор и не жить в Минске, то по большому счету, ужасы "кровавого режима" и его несменяемость уже не будут волновать так сильно, как раньше.
Наиболее активные "новые селяне" - молодые люди. За небольшим исключением, их можно поделить на две группы. Первая - это люди, которые зарабатывают в интернете, а потому могут позволить себе уютную жизнь отшельника - при условии, что во дворе стоит автомобиль, на котором можно добраться до банкомата и более-менее приличного магазина. Вторая - выпускники сельскохозяйственных факультетов белорусских ВУЗов, которые прекрасно понимают, что сами на квартиру в столице не заработают никогда, а если государство предоставит жилье, то более-менее сносно можно жить и на "колхозную" зарплату.
Тут надо отметить, что тренду способствует два обстоятельства, характерных сегодня на постсоветском пространстве только для Белоруссии. Во-первых, тут сохранился такой старый рудимент советской эпохи, как государственное распределение выпускников государственных университетов. Больше половины всех белорусских студентов учатся за государственный счет, а по окончании ВУЗа обязаны отработать два года там, где им укажет это сделать государство. Если вчерашний студент получил сельскохозяйственную, медицинскую или преподавательскую специальность, то он практически гарантированно уедет работать в село: кадров там всегда не хватает. Там власть найдет ему работу с окладом в 200-300 долларов, обеспечит каким-то жильем.
Во-вторых, белорусское государство активно строит "агрогородки" - районы новых небольших двухэтажных кирпичных домиков с подворьем, которое включает в себя сарай и гараж. Это жилье щедро дают во временное пользование всем "молодым специалистам", которые недавно закончили ВУЗ и приехали работать в село. Поработал в колхозе 10 лет подряд - получил возможность приватизировать это жилье, то есть получить его бесплатно.
До недавних пор это жилье не пользовалось особенным спросом, а от государственного распределения многие отказывались: для этого достаточно заплатить сумму, эквивалентную 10-15 тыс. долларов - в зависимости от того, во сколько государство оценивает стоимость подготовки одного специалиста в каждом конкретном вузе на каждом конкретном факультете. Но в последнее время все изменилось: жилье в Минске дорожает со скоростью до 30% в год, и большинство выпускников университетов понимает, что "покорение столицы" для большинства из них - это десятки лет, проведенных на съемной квартире в компании двух-трех друзей-единомышленников.
Поэтому многие выпускники последних двух-трех лет стали активно пользоваться щедротами государства, поддерживающего жизнь на селе. Например, 25-летний агроном Олег переехал из Минска в село под Бобруйском. Колхоз выделил ему зарплату в $250 и дал разрешение на проживание в одном из "президентских домиков". Олег на работу почти никогда не ходит: его получку, по взаимной договоренности, забирает председатель колхоза, а недавний выпускник сидит в своем новом государственном доме и работает программистом-фрилансером. Всех все устраивает.
Такая ситуация в Белоруссии довольно расхожая. Корреспонденту "Росбалта" довелось встречать и пару молодых хипстеров, работающих фотографами и журналистами в одном из сел под Минском. Живут в государственном домике они точно так же, как и Олег. "Вода горячая есть всегда - из бойлера. Площадь для нас - огромная. У бабушек регулярно покупаем за копейки свежее молоко, масло, мясо. Чистый воздух, почти бесплатная жизнь. Что еще надо? Вон, даже до озера всего три километра", - рассказывали хором они.
Есть и другие истории. Кто-то хутор или домик в деревне покупает сознательно, на свои, а на месте начинает не в интернете сидеть, а вести домашнее хозяйство. Например, бывший модельер из Гродно Наталья Терех поселилась на хуторе Берестовицкого района и сейчас владеет довольно большим козьим стадом. Живописный хутор Уснар Дольный в 36 км от областного центра она приобрела целиком "за копейки". Горожанка радовалась даже тому, что воду нужно было доставать из 30-метрового колодца вручную и жить при свете керосинки. Сейчас она добивается от местных властей права пасти скот на понравившихся ей пастбищах и добилась того, чтобы на хутор провели электричество.
Или вот бывший предприниматель Сергей Анисько. Он купил участок на хуторе в 80 км от Минска, построил самостоятельно дом. Поселился вдалеке от соседей - практически в чистом поле. "Зато у меня теперь нет ни выходных, ни будней. За временем вообще не слежу. Работаю на земле от восхода солнца до заката, и все. Стал здоровее, сильнее", - рассказывает он. В планах Сергея - достроить к этой зиме дачу.
Перебралась в село и еще одна пара. Андрей Горват, историк, писатель, кинорежиссер и его жена Ольга Беляева – журналист, сценарист, музыкант - купили хутор с домом с окнами на каждой стене после того, как устали ютиться на съемных квартирах в Минске. В дом провели беспроводной интернет и стали наслаждаться чаепитиями в яблоневом саду. Теперь у них есть дочка Варя: бежать из хутора никто не стал даже после появления ребенка. Зарабатывают муж с женой фрилансом: для работы им нужен только компьютер и интернет.
Популярный музыкант и продюсер Владимир Шаблинский, коренной минчанин, купил хутор, назвал его Шабли и превратил превратил в культовое место для фанатов рока и этномузыки. Продюссер активно пользуется льготами для бизнеса, которые государство предлагает селянам, и проводит здесь вечеринки и фестивали. Хутор стоит в 500 метрах от деревни, в которой постепенно начинают появляться новые жители: подтягиваются друзья Шаблинского.
Многие из новых белорусских хуторян признают, что деревня для них стала альтернативой эмиграции: смотреть на белорусскую власть и мириться с тем, как она пытается изменить жизнь в городах, многим интеллигентам уже тошно. И это очень напоминает бардовское движение в СССР, когда инакомыслящие интеллигенты бежали от удушливой и лживой массовой культуры "позднего совка" в леса. Такой исход, если помните, всех устраивал: для власти это было отличной альтернативой диссидентству, а для самих эскапистов – альтернативой эмиграции. Примерно то же самое происходит и в современной Белоруссии. Хутор в живописном месте посреди озера помогает забыться и "переждать" суровые реалии государственного строя.
Белоруссия пустеет.
Министерство экономики забило тревогу: страна целыми регионами приходит в запустенье. Безработицы тут нет, но провинциалы все равно бегут в большие города и страны.
Министерство экономики Белоруссии представило доклад о развитии экономико-демографической ситуации в стране. По прогнозу ведомства, население сельских местностей страны сократится к 2032 году на 500 тыс. человек, что довольно много для государства, в котором в настоящее время проживает немногим больше 9,5 млн жителей. Что еще хуже, 60% территорий окажутся критически незаселенными.
Фактически, ведомство признало тот факт, что, несмотря на все усилия по части строительства агрогородков, плановая экономика в деле освоения территорий не работает: село как пустело, так и пустеет. За небольшими исключениями.
Чиновники говорят, что главная проблема страны - в том, что вся ее экономика в регионах строится вокруг небольшого числа валообразующих предприятий. Вполне логично, что люди предпочитают жить в непосредственной близости от работы и мигрируют в города.
Но власти не отчаиваются. Перед Витебской, Гомельской, Гродненской и Могилевской областями поставлена задача снижения уровня зависимости от некоторых главных предприятий. Для этого правительство собирается строить новые производства. Вот только как это будет осуществляться на практике, не совсем понятно. Полезных ископаемых Белоруссии ощутимо не хватает, а кризиса перенаселенности больших городов в стране нет.
Это частично признают авторы доклада. В нем говорится о "полном отсутствии развития потенциала областей". Вся экономика как строилась за счет крупных городов и нескольких (4-8) промышленных районов, так и будет строиться в обозримом будущем.
В документе указывается, что 79 районов из 118 отстают в экономическом развитии от среднеобластного уровня. "Это проблемы сегодняшнего дня, - говорят специалисты Министерства экономики. - На них накладываются риски демографического прогноза до 2032 года, а соответственно, существования отдельных районов".
Прогнозы на будущее крайне неутешительны. Во-первых, страну ждет "сокращение трудового потенциала страны более чем на 870 тыс. человек, старение населения и рост демографической нагрузки". Во-вторых, "к 2032 году сельская местность потеряет пятую часть населения (472 тыс. чел.)". "Особенно значительные потериможет понести Витебская и Гродненская области, на долю которых будет приходиться свыше 40% общей потери сельского населения республики", - подчеркивается в сообщении.
Количество районов с критическим уровнем численности жителей, обеспечивающих устойчивое социально-экономическое развитие территории (а это 15-20 тысяч человек) может возрасти с 51 района в нынешней ситуации до 77 к 2032 году. А это более 60% территории страны.
Демографическая проблема в Белоруссии очевидна. Таджиков и китайцев здесь нет, а местное население, особенно после недавней девальвации, склонно отъезжать на заработки в Россию и Польшу.
Правда, надо отметить, что при общей затяжной депрессии в Белоруссии почти нет безработицы, а на любом заводе и в любом магазине регулярно встречаются объявления о том, что предприятию нужны работники. Их не хватает, и это сильно тормозит развитие республики. Особенно плохо себя чувствуют регионы. В отличие от России и Украины, отсюда бегут не потому, что в провинции совсем нет работы, а потому, что перебраться жить в большие города жителям белорусских провинций намного проще, чем соседям. Социальная политика государства, которое раздает льготные кредиты на квартиры для молодых семей, позволяет жителям бедных регионов стремительно мигрировать к "центрам силы" – в Минск и в областные центры.
Президент РБ Александр Лукашенко уже как-то заявлял о том, что нужно остановить рост населения Минска административным путем - просто перестать строить в городе новые квартиры. Плюс ко всему в республике действует система государственного распределения молодых специалистов. Сейчас студенты, окончившие ВУЗ за государственный счет, обязаны отработать на первом месте работы (решение об этом принимает государство) как минимум два года. В перспективе, по слухам, этот срок увеличат до пяти-семи лет. Расчет властей прост: за пять-семь лет молодой человек уже, скорее всего, обзаведется семьей и свыкнется с тем, что ему нужно жить в деревне.
По материалам: http://www.rosbalt.ru/
88 таких предложений. И хотя наниматели обещают небольшие зарплаты — около «минималки», эта сумма все равно больше, чем пособие по безработице. Журналисты сайт отправились на временные оплачиваемые работы на сельхозпредприятие «Гастелловское» Минского района.
Александр Лукашенко трудоустроить всех безработных белорусов до 1 мая. Министр труда и соцзащиты Ирина Костевич , что нетрудоустроенные смогут претендовать на оплачиваемые общественные работы. Позже в ведомстве рассказали сайт, что участвовать в оплачиваемых общественных работах могут все желающие: как зарегистрированные безработные, так и незарегистрированные. «Даже те, кто имеет работу, но находится в отпуске или хочет получить дополнительный заработок», — начальник управления политики занятости Минтруда Олег Токун . Для этого нужно прийти в центр занятости и получить направление на общественные работы. Становиться на учет по безработице при этом необязательно.
«А что, в городе работы нет?»
— Шеф, куда дрова везти? — бодро интересуется усатый экс-безработный.
«Шеф» — это бригадир Татьяна Петровна , которая на коровьей ферме сельхозпредприятия «Гастелловское» командует восьмеркой временно трудоустроенных. Они перебирают картошку на овощебазе, перевозят дрова, убирают территорию.
— Приехали вроде люди нормальные, одеты прилично, — присматривается к своим подопечным Татьяна Петровна. — Конечно, я удивилась: что, в городе работы нет? Работать должны все! Да, в сельском хозяйстве тяжело: подниматься надо рано. Зато у нас сейчас новые технологии: недавно поставили современную дойку, компьютеризированную.
Чтобы попасть в «Гастелловское», безработным приходится быть ранними пташками: автобус забирает их из Минска в полвосьмого. Но рабочий день Татьяны Петровны начинается еще раньше — в половине шестого. Домой женщина уходит уже после вечерней шестичасовой дойки. Зарплата бригадира — около 600 рублей плюс прибавка за работу осеменатором. Татьяна Петровна не жалуется.
Доходы у временно трудоустроенных существенно меньше: за час обещают платить 1 рубль 90 копеек. В день получается почти 13 рублей, за месяц — чуть больше «минималки» (290 рублей). Правда, пока договор с людьми заключили только до конца недели.
— Хотели бы дольше, но как получится, — вздыхает одна из женщин. — Я хочу работать, мне жить не на что. Дочка оплачивает квартиру, помогает с едой.
Женщина рассказывает, что в Минске год пыталась трудоустроиться нянечкой или посудомойкой. Но безуспешно. Сейчас согласна на любую работу, «потому что другого выхода уже нет» .
— У меня еще хуже ситуация, я только освободилась, — присоединяется к разговору женщина в вязаной шапке, представившаяся Тамарой . — Тем более мы с мужем — обязанные лица. Нам должны предоставить работу, но пока еще в центр занятости не пришли документы. Устроиться бы уборщицей хоть куда!
Тамара и ее муж в общественном транспорте ездят по справке об освобождении, «потому что денег нет» . Иногда сидят без хлеба. Тамара не слишком-то верит в то, что всех безработных получится трудоустроить к 1 мая: «Кто не хочет работать, тот стоит под магазином, а тот, кто хочет, работу не может найти».
Пошел на временную работу — потерял статус официально нетрудоустроенного
— Надо как-то договориться, чтобы до лета тут оставили! — затягивается сигаретой Анатолий . — Я был монтажником-высотником, сейчас без работы уже полгода. А куда мне идти? Шестьдесят лет! Кому я нужен? Старый уже. А здесь работа легкая.
Временно трудоустроенный Дмитрий своим рабочим днем тоже доволен. По его опыту за общественные работы обычно платят от 5 до 10 рублей, а здесь обещают 13 рублей. Дмитрий говорит, что ушел с фирмы сам: стали меньше платить, объемы продаж упали. Теперь второй год не может найти работу электромонтера.
Безработные трудятся до 15.00. Обед не предусмотрен, поэтому они захватили ссобойки: «бутерброды и, как говорится, компот» . Пока перекур, жалуются на свое положение.
— Висит вакансия. Приходишь, а тебе говорят: «Ищем человека на конкурсной основе». Они все так отвечают! — говорит один из работающих.
— Или выдают направление, а на предприятии заявляют: «У нас квота, нам нужен только алиментщик». В «Зеленстрой» чаще судимых берут.
Еще одна проблема — небольшое пособие около 23 рублей, отмечают работающие. По словам мужчин, его не хватает даже на талоны, чтобы ездить по городу и искать работу. «Или нам выходить на каждой остановке?» — задается вопросом мужчина.
Тем, кто зарегистрирован в центре занятости, выдают направление на общественные работы один день в месяц: «зоопарк или ботанический сад, осенью — на уборку урожая, на кладбище еще отправляют». Самые престижные места — зоопарк или ботанический сад, но туда попасть сложно. По словам безработных, все расписано на месяц вперед. Раньше люди с ночи занимали места в живой очереди, но теперь такого нет, ведут списки. «Но в зоопарке и ботсаду уже вылизано все так, хоть операцию делай!» — шутят мужчины.
На временные и общественные работы возьмут и тех, кто не зарегистрирован в центре занятости. Собеседники рассказывают, что на днях с ними работал парень-ипэшник, который не стоит на учете в центре занятости, «но, наверное, случайно пришел» . Его зарегистрировали в службе занятости как обратившийся по вопросу трудоустройства. Впрочем, наши собеседники и сами тоже больше не имеют официального статуса безработного, даже с учетом того, что договор на временные работы с ними заключили всего на неделю.
— Я сам только в автобусе об этом узнал. Статистика, как вы не понимаете! — объясняет Дмитрий.
То, что получивших временную работу по гражданско-правовому договору снимают с учета (на срочные договоры это не распространяется), подтвердили и в отделе трудоустройства «Московский, Октябрьский». После окончания работ их могут снова зарегистрировать. На основании предоставленных документов — договор подряда и акт выполненных работ — вероятно, даже снова будут выплачивать пособие. Официально безработные, как правило, получают его в течение шести месяцев, — но с новой датой постановки на учет отсчет начнется заново.
Всего в «Гастелловское» на общественные работы направили 16 человек. Со следующей недели с теми, кто захочет, здесь планируют продлить договор еще на два месяца. Но при условии, если не будет нарушений трудовой дисциплины.
— Раньше приходил контингент не очень хороший, и пьющие среди них были. А эти молодцы, работают добросовестно, — говорят на предприятии.
Редкое явление вызывает такую бурю обсуждений, как наличие работы в Беларуси. Одна часть граждан убеждена, что в стране «нормальной» работы нет и пора валить, другая же обвиняет первую в нежелании оторвать пятую точку от дивана и найти занятие продуктивнее, чем споры в Интернете. Кто же прав и что на самом деле происходит на отечественном рынке труда?
Труд vs занятость - что больше интересует государство
Чтобы ответить на этот вопрос, придётся вернуться к истокам, к самой сути труда. Итак, согласно наиболее простому определению, труд - это целесообразная и сознательная деятельность человека, направленная на удовлетворение потребностей индивида и общества . При капиталистической системе основной формой является труд работника по трудовому договору. При этом (по Марксу), работа по найму, «на дядю», отчуждает работника от результатов его деятельности, носит принудительный характер и противоречит сущности и возможности духовного и нравственного развития индивида. В подтверждение этого приводится довод, что как только у работника появляется возможность не работать (например, получение наследства или выигрыш в лотерею), он сразу же прекращает это делать.
Государство интересует не столько труд сам по себе, поскольку трудиться человек может и на дачном участке, и в кабинетной тиши, придумывая рассказы, которые пока не публикуются, сколько занятость . Более того, государство интересует т.н. «официальная занятость». Она возникает при заключении работником трудового договора с официально зарегистрированным нанимателем, который платит за него налоги, отчисления в ФСЗН и т.д. либо он является индивидуальным предпринимателем. В идеале занятость - это признанная государством деятельность индивида, приносящая ему доход и совсем в идеале удовлетворение, а государству - необходимые отчисления.
Динамика численности вакансий и безработных. Изображение: belstat.gov.byПоэтому, когда говорят о безработице, в первую очередь имеют в виду не невозможность трудиться, т.к. придумать себе занятие, чтобы занять руки и голову, несложно, а именно отсутствие занятости, т.е., отсутствие статуса официального работника.
Именно для контроля занятости и был принят Декрет №3 «О предупреждении социального иждивенчества».
Хотели как лучше, а получилось как в СССР
Власть рассуждала просто: по состоянию на конец 2014 года официальная безработица составляла 0,5% (кстати, как и на 1 января 2018) к общей численности трудоспособного населения. Однако налоговые органы и Минтруда указали, что в целом по стране не заняты 400-500 тыс. человек . А это уже 8-9% от трудоспособного населения. Отсюда власти сделали вывод: большинство из не трудоустроенных официально - это «теневики», нелегалы и «уклонисты». И их нужно «доить».
По мнению экспертов, данное количество стало неприятным сюрпризом для госорганов, отразив реальный уровень безработицы в Беларуси . И поэтому её решили подкорректировать не очень популярной мерой - ежегодным сбором в размере 20 базовых величин, дополненных в случае неуплаты штрафом от 2 до 4 б. в. либо административным арестом (15 суток) для тех, кто не участвует в финансировании государственных расходов.
Попытка причесать всех незанятых под одну гребенку вызвала острое противостояние со стороны разных слоёв населения. Одна норма Конституции Беларуси (ст. 41, гарантирующая право на труд) вошла в противоречие с другой (ст. 56, обязывающая принимать участие в финансировании государственных расходов) с притягиванием за уши последней. Слишком обширным оказался и перечень лиц, явно не уклоняющихся от теперь уже необходимости обязательной занятости, но не имеющих возможности (или желания) трудиться (вынужденные ухаживать за больными родственниками, лица, в отношении которых ведётся следствие или проходит судебное разбирательство, и др.).
Изображение: news.vitebsk.cc
Кроме того, власти узнали ещё одну неприятную правду - людей не устраивают предлагаемая работа и заработок.
Стране нужны рабочие руки
К началу января 2018 года в Беларуси оставалось «всего» 22,9 тыс. нетрудоустроенных . Можно было бы сказать о победе над безработицей, но, как мы помним, это число вовсе не отражает реальное положение дел, учитывая только тех, кто состоит на учёте в службе занятости, что входит в противоречие с озвученными 400-500 тыс. не участвующих в госрасходах.
При этом вакансий в центре занятости насчитывается 53 900 (на начало января 2018). Казалось бы, на каждого есть по две вакансии, и ещё останется! Можно даже приглашать иностранных граждан - стране не хватает рабочих рук! И тут выясняется, что в структуре вакансий действительно преобладают именно «рабочие руки» - до 57,6% от общего числа вакансий . Например, в столице в первой декаде декабря открыли 12 575 вакансий, из них на рабочие специальности приходится 7 320 (58%). Это продавцы (362 вакансии), повара (313), уборщики производственных и служебных помещений (281), водители (244), электромонтёры (179), электрогазосварщики (159), грузчики (141), швеи (134) и санитарки (101). Для каменщиков открыто 256 вакансий, маляров - 235, штукатуров - 186, монтажников строительных конструкций - 135, облицовщиков-плиточников - 114, плотников-бетонщиков - 129.
Шокирующей выглядит нехватка медсестер (553 вакансии), инженеров (450), врачей (417), директоров (200) и воспитателей (171). Глядя на это понимаешь - работа действительно вроде бы есть, но какая! Нельзя прийти с улицы на врача и электрогазосварщика. Трудно стать медсестрой с дипломом экономиста и не очень прельщает возможность быть каменщиком, едва окончив юридический факультет.
Таких работников ждут наниматели.
Изображение: polese.by
Сравнительный анализ демонстрирует в первую очередь дисбаланс спроса и предложения . То есть нужны те, кого нет, а те, кто есть - совсем не нужны. Об этом говорят ещё с начала 2000-х гг., однако видимых результатов в преодолении диспропорции не наблюдается. К этому привели сразу несколько факторов:
- неослабевающая мода на одни профессии (юристы, экономисты, журналисты, дизайнеры, «менеджеры по продажам») и невозможность имеющимися средствами привлечь на работу зоотехников, врачей, швей, парикмахеров и т.д. Несмотря на то, что уже не первое десятилетие повторяется мантра «в Беларуси избыток юристов и экономистов», люди продолжают обучаться этим специальностям, а потом, разумеется, не могут найти работу ввиду перенасыщенности рынка кадрами;
- общий отток кадров из села в город , а точнее в столицу. В Минске проживает около 21% населения страны. При таких показателях в Киеве, например, должно было бы жить почти 9 млн человек вместо 2,9 млн (около 7% от населения страны), а в Москве - почти 31 млн вместо 12,4 млн (что составляет около 8,5% населения страны). Поэтому скорее именно Минск претендует на звание «нерезинового», ибо пользуется аномальным спросом на работу, но при этом не в состоянии «приютить» всех желающих;
- люди не хотят работать за 300-350 рублей в месяц, и их можно понять. Для Минска, в котором съёмное жильё стоит 150-200 долларов в эквиваленте, а с января, , «потяжелеет» и жировка - это вообще не деньги. При этом речь идёт не о тяжёлых работах, а о вполне стандартном «сидении в офисе». Вот и получается, что наниматели жалуются на желание молодежи «всего и сразу», а молодые люди, нередко представленные на ярмарках вакансий и в службах занятости матерями, говорят, что «не для того мы в универе учились, чтобы работать за копейки». Диалог и адекватное сотрудничество между нанимателем и работником практически сведён на нет;
- государство усиливает крен в сторону рабочих специальностей . Достаточно открыть сведения о профподготовке и переподготовке безработных на сайте Мингорисполкома , чтобы увидеть - никаких специалистов по криптовалютам и бизнес-аналитике там нет. Только суровая проза рабочей жизни: кладовщик, водитель, кровельщик, маляр, печник, электромеханик по лифтам. Правда есть и некая «предпринимательская деятельность» с «тестировщиком программного обеспечения». А ранее в августе, напомним, заместитель премьер-министра Василий Жарко указал на необходимость набора учащихся в ВУЗы исходя из потребностей экономики, а не пожеланий ректоров университетов. Отныне заниматься распределением квот будут Министерство труда и соцзащиты, а также Министерство экономики;
- превращение IT-сферы в «священную корову» . Другой стороной этого перекоса стал «золотой телёнок» белорусской экономики - IT. Не сказать, чтобы он приносил какие-то сверхдоходы - например, общая выручка ПВТ за 2017 год не превысит 1 млрд долларов (примерно 1/50 от ВВП), однако максимальные налоговые преференции предоставлены именно данной отрасли. Ну хочет наше государство положить все яйца в одну не очень прочную корзину, ну что тут сделаешь? Мы частично двинулись в сторону скандинавского пути, где доход 20% самых богатых слоев населения не превышает доход бедняков более, чем в 4-5 раз. Но сделали это искусственно, путём предоставления «программистам» льгот и преференций. В ПВТ средняя зарплата около 2 000 долларов , тогда как по стране она не достигла 500. Разрыв в 4 раза уже очевиден, а его элитарный статус сложился в том числе благодаря вмешательству властей. Это вновь привело к перекосу - теперь все уже хотят стать айтишниками, а не экономистами, поддаваясь на мнимую простоту входа в данную сферу;
- и работники, и наниматели «застыли» . Обе стороны, что называется, «упёрлись рогом». Эксперты твердят, что сейчас преуспеют те, кто способен гибко реагировать на меняющиеся условия рынка труда, открыт к постоянному обучению и освоению новых навыков , однако люди не хотят учиться или менять профессию. Негибкость сознания у работников старшего поколения ещё можно понять, но когда объясняешь молодым, что не будут юристу платить 1 000 долларов сразу после ВУЗа, видишь только искреннее недоумение. При этом гуманитарию, тому же условному юристу, гораздо проще и безболезненнее переквалифицироваться в SMM-щика, специалиста отдела продаж, маркетолога или логиста. Сейчас редко когда одна специальность выбирается при поступлении и остаётся с человеком на всю жизнь. Приходится что-то менять, учиться, брать на себя смежные функции. Ничего не поделаешь - хочешь быть конкурентоспособным, готовься быть «универсальным солдатом», незаменимым и стоящим на голову выше конкурентов. Наниматели же предпочитают не замечать того, что взваливают на одного работника должностные обязанности двух-трёх, при этом оставляя уровень заработной платы на отметке «средняя в отрасли»;
- «вшивые блохи», окончание медовых лет или декрет №7 . За 24 последних года отношение к индивидуальным предпринимателям у высшего руководства страны менялось с ненавистнического (А.Г. Лукашенко приписывают фразу образца 1995 года о том, что «предпринимателей надо стряхнуть, как вшивых блох», впрочем найти её первоисточник не удалось, равно как и фразу о том, что скоро он «пожмёт руку последнему предпринимателю» образца 2007 года) до ультралиберального с откручиванием большинства гаек благодаря Декрету №7 «О развитии предпринимательства». Эти кульбиты привели к тому, что число ипэшников в стране сокращалось непрерывно с 2014 года, и к началу ноября 2017 не превышало 244,5 тыс. Их просили и помогать детским домам, и перестать шантажировать власть, и не играть в одни ворота, и искать причину в себе, и при этом все равно напомнили, что «мало не покажется» . Все эти годы ипэшники «висят в 90-х» ещё и потому, что их чуть ли не каждый год дёргают разного рода «ответственностями» и «обязательствами», вместо того, чтобы уйти от громкой и бесполезной риторики не к поддержке даже, а просто к оставлению в покое;
- немало белорусов работает за границей . Подсчитать точное количество тех, кто более-менее постоянно или, скажем, в течение нескольких месяцев покидает синеокую и отправляется искать счастья за рубеж, невозможно. Известно, что основным направлением трудовой миграции является Российская Федерация. Портрет белорусского трудового мигранта, работающего в восточной соседке, выглядит так: молодой мужчина 18-29 лет, занятый в основном в строительстве, в оптовой и розничной торговле либо ремонте автомобилей. По данным МВД, в 2017 году в Россию выехали на заработки 6,1 тыс. человек, российские данные отличаются в сторону увеличения в несколько раз. Подобные расхождения встречаются и во всех без исключения странах. Некоторые эксперты называют и вовсе колоссальные цифры - 1,5 млн граждан, трудящихся вне Республики Беларусь . Это не совсем корректные данные, вызванные расхождением в методике подсчётов, но проблема «сваливания» точно имеет место, и игнорировать её неправильно.
- мы не можем привлечь трудовых мигрантов, чтобы закрыть вакансии врачей и швей . Возьмём простой пример - когда-то врачей не хватало в Ливии, Саудовской Аравии и США. Недолго думая, их завлекли сравнительно высокими зарплатами из соседних стран. В Беларуси средняя зарплата в сфере здравоохранения в январе-октябре 2017 года составила 627 б.р . При этом врачи получали 993 рубля, а средний медперсонал - 622. Соответственно, белорусские граждане работать врачами и медсёстрами не хотят, но и трудовыми мигрантами эту брешь не закрыть. Поэтому из года в год и слышится песня о «тотальной нехватке».
Пришло время ответить на главные вопросы - «кто виноват» и «что делать».
«Ну, граждане тунеядцы, кто хочет сегодня поработать?»
Главная проблема белорусской занятости состоит в том, что на рынке труда произошёл перекос. Спрос есть на одни специальности и профессии, по которым не хотят работать ни свои, ни чужие, а предложение представлено совсем другим набором.
При этом часто люди выбирают вовсе не переподготовку или повышение квалификации, а пресловутое «свалить». И это касается как представителей рабочих специальностей (всё-таки на российских и польских стройках пока платят больше), так и работников умственного труда. Последние предпочитают проходить переподготовку за рубежом, намереваясь там и остаться.
Как правило, о ней белорусы забывают – особенно на фоне того, что происходит в России и Украине. «Да у вас вообще нет коррупции», – часто утверждают знакомые, приезжающие из Москвы или Киева. В качестве аргументов обычно приводится то, что местные гаишники на дорогах не берут взяток, а чиновники ведут себя не так нагло, как их российские или украинские коллеги. В результате в Беларуси уже много лет успешно распространяется миф о низком уровне коррупции.
Тем не менее, исследования международных аналитиков показывают, что это совсем не так.
Например, в свежем рейтинге российского журнала «Профиль» (партнер авторитетного немецкого издания Der Spiegel) опубликованы данные об уровне коррупции в различных странах. Ссылаясь на информацию организации Transparency International , в которых учитывалось не только мнение экспертов, но и бизнеса, работающего в той или стране, авторы делают неутешительный вывод: Беларусь является одним из самых коррумпированных европейских государств.
В частности, страна оказалась в рейтинге на 102 строке, что существенно ниже результатов наших европейских соседей: Польши (30 место), Литвы (33) и Латвии (39). Не намного выше Беларусь оказалась и по сравнению с самыми неблагополучными странами – такими как Россия (111) и Украина (122).
Вместе с тем, аналитики вывели еще одну любопытную зависимость – чем выше уровень коррупции в стране, тем беднее люди, которые в ней живут.
В качестве примера приводятся такие образцовые страны, где уровень коррупции стремится к нулю, как Дания, Швейцария, Ирландия, Бельгия и Эстония. Эти страны не обладают большой территорией или запасами нефти и газа, однако смогли обеспечить своих граждан весьма высокими доходами. Например, эстонский показатель ВВП на душу населения сегодня составляет около 17,2 тысячи долларов, что более чем втрое превышает белорусский (5,7 тысяч)! Более развитая экономика, в свою очередь, позволяет обеспечить гражданам более высокий уровень дохода.
Вот и выходит, что на опубликованную недавно информацию о том, что большинство белорусов , можно посмотреть под другим углом. А именно, интересно, как бы изменился уровень благосостояния белорусов, если бы все государственные расходы были открытыми и прозрачными, а каждый чиновник нес ответственность не перед своим начальником, а белорусским обществом?..
